Упала башня Вавилона, И прокатился над землей Объединяющего стона Уже разноязыкий вой. И пыль все тучею объяла, И каждый к каждому взывал, Но горло звуки искажало, И слов никто не понимал. Когда ж опять пробилось солнце, То, на все стороны земли, Как от иссохшего колодца, От башни люди побрели. Они брели, таясь друг друга, Пожитки жалкие влача; Сходясь же вместе - от испуга Невольно пятились, рыча. Язык звериный стал им ближе, Чем человеческая речь, Которой в гордости бесстыжей Они не думали беречь. Но поколение сменялось За поколеньем. Шли года. Уже потомкам представлялась Все поправимее беда. И терпеливо постигали Они чужие языки, И снова башни воздвигали - Бесчисленны и велики. Но меж камней столпотворенья Всходила прежняя трава. И лишь иллюзию общенья Давали мертвые слова. И снова башни разрушались, Народ вздымался на народ. И снова в мире воцарялись И страх, и гибель, и разброд. И жив он - явно или тайно - В нас древний Вавилон досель! И не случайно, не случайно Вскипает войн гражданских хмель! И льются крови братской реки, Пожар вздымается, багров! И на земле уже вовеки Не отыскать всеобщих слов. Разрушено единство мира, Распалась родственная связь. Здесь каждый сам себе кумира Творит, чужого убоясь. К кому мы руки простираем, Как дети малые впотьмах? Ведь мы других не понимаем И на родимых языках. Да что - других! Когда мы ночью, Край одеяла теребя, Порою из последней мочи Понять стараемся себя, Мы постигаем в потрясенье, Что нам невнятен наш язык! И в немоту, как бы в спасенье, Бросаемся, зажавши крик. И пьем забвенье полной чашей, Покуда тяжкий длится сон, Пока для строек новых башен Нас не разбудит Вавилон. И мы, проснувшись на рассвете, Сумеем вновь не замечать, Что нет в нас слов себе ответить И нету сил, чтобы молчать!..