Кто погиб подо Ржевом, а меня на закате Пухлый мальчик трёхлетний застрелил на Арбате. Взял берёзовый прутик и, прицелившись - ишь ты! - Деловито и важно в грудь мне выстрелил трижды. ”Пиф-пуф-паф!”- мне сказал он. Я послушно споткнулся, Молча взялся за сердце и ему улыбнулся. И пробитое тело с удальством скарабея Потащил по Смоленке, с каждым шагом слабея. По пути в гастрономе, чтобы сила не гасла, Я купил себе хлеба, и купил себе масла. И купил в промтоварах голубые носки, Чтобы сердце не мерзло от внезапной тоски. Так до ночи метался по Москве по метельной. Дома в зеркало глянул, вижу - рана смертельна. Ты за что меня, мальчик, мой стрелок незнакомый - Божий суд, иль исполнил приговор исполкома?.. Не за то ль, что прадедову продал картину И уже больше года не плачу за квартиру? Что семейного лона разорвав пуповину, Так давно я не видел свою дочку Полину? Что в базарной толкучке - ещё злоба свежа! - Я в руке у поганца испугался ножа? Зато в школьной колонне, маску паиньки скинув, Я на спор ловко плюнул Симке Левиной в спину, А в семь лет, от восторга и страха глупея, Я украл у бабуси девяносто копеек!.. Так по лестнице тайной спускаясь всё глубже, Я в шкафу фотографию вдруг обнаружил: Садик наш городецкий, что казался безбрежным; Там сижу я в качалке и щекаст, и безгрешен И с недетской печалью без игры и азарта Тонкой веточкой целю в своё тёмное завтра. Там чернильная надпись: ”Бог в помочь, сынок”... Я узнал тебя, мальчик, мой румяный стрелок! Уроженец нездешний, ты со мной не слукавил - Ты мой Каин безгрешный, я арбатский твой Авель.